Когда Рауль сказал нам об опасности, которая грозит нашим друзьям – Маникану и Маликорну, я была в состоянии, близком к тому, которое у меня было, когда погиб Атос. Но я очнулась первой, тогда как подруга моя, Стаси, все еще пребывала в шоке.
Я быстро спросила:
- Может быть, вы знаете что-то еще?
- Нет пока, но я очень надеюсь что-либо узнать! – ответил Бражелон.
- Пожалуйста! – взмолились мы, а Стаси даже умоляюще сложила руки.
Затем мы остались одни. Стаси бросилась на кровать и стала горько плакать. Я пыталась ее успокоить, но это ни к чему не привело.
Вдруг к нам в комнату ввалился барон дю Валлон. Он именно ввалился, т.к. его ноги не держали его, и тело раскачивалось из стороны в сторону будто маятник. В руке его я заметила бутылку то ли вина, то ли портвейна, я так и не поняла, чего именно. Нет, даже две бутылки.
«Милый Атос, если бы вы знали, к чему приведет ваша смерть….» - подумала я. Нам всем было очень тяжело перенести смерть этого благороднейшего человека, вплоть даже до аббата дЭрбле, который теперь вечно куда-то пропадал. Портос же забыл про все свои три имения. Теперь он находил утешение в том, что постоянно пил вино. Мне стало невыразимо жаль его. На самом деле мне так же хотелось отравиться, но я не могла смотреть спокойно на чужие страдания. Стаси вскочила с места и начала выбрасывать бутылки в окно. Я присоединилась к ней. Вдвоем работа пошла намного быстрее. По щекам Стаси ручьями бежали слезы, а мне не хотелось плакать. Я, по-видимому, уже все свои слезы выплакала. Мы выбросили за окно уже ящика три, когда вдруг дверь распахнулась, и в комнату влетел Рауль. Он еле держался на ногах, а лицо его было бледным, как мел. Он сказал лишь одно слово:
- Завтра!
А затем добавил:
- В пять часов утра!
Я почувствовала, что земля уходит из-под ног. «Маликорн! Маникан!» - было последней моей мыслью
***
- Да приведите их, наконец, в чувство, милый Арамис! – услышала я отчаянный голос барона де Пьерфон.
Я открыла глаза. Перед глазами был туман. В тумане мне показалось лицо графа де Ла Фер, но, когда туман рассеялся, оказалось, что это всего лишь Арамис.
- С ними все в порядке, дорогой друг! Они пришли в себя! – сказал он.
Вечер для меня прошел как в забытьи. Мы со Стаси легли в постель, но уснуть нам никак не удавалось. Вдруг меня осенила мысль: «Маникан и Маликорн сейчас, наверняка, в Бастилии. Возможно, еще не поздно спасти их!» Я быстро встала и накинула на себя платок Стаси. Стаси с волнением спросила:
- Ты куда?
Я вздрогнула и обернулась к ней:
- К Бастилии.
По-видимому, подруга меня поняла, потому что сразу вскочила, натянула платье, и мы вместе выскочили на улицу.
Было холодно, но от бега и от волнения мы быстро согрелись, нам даже стало жарко.
Бастилия… о, как пугало меня это слово. Теперь, когда я увидела это ужасное… здание, мне стало еще страшнее за тех, кто там находился долгие годы, а возможно и пожизненно. Я подумала: «Господи, ну, почему люди должны так страдать в этой Бастилии?». Посмотрев наверх, я еще больше испугалась высоты башни. Но все-таки я сделала еще один шаг к башне. Вдруг мужской голос сказал:
- Что вы здесь делаете, мадемуазель? – Я обернулась. Это был усатый человек, в котором я едва узнала господина Безмо, коменданта крепости Бастилии. Я так поняла, что обращался он к нам обеим.
- Мы… - протянула я, на ходу придумывая причину, по которой мы могли гулять возле Бастилии в два часа ночи. – Мы… - Я не знала, что и ответить.
- Действительно, а что вы здесь делаете? – прямо над моим ухом прогремел голос дАртаньяна. Уж кого-кого, а его я точно не ожидала здесь увидеть.
Я закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Ну, почему наши планы всегда рушатся? Да еще именно тогда, когда от их выполнения зависит жизнь друзей и… возлюбленных. Я снова вспомнила об Атосе, и мне стало еще более грустно, чем было до этого.
- Господин дАртаньян, - обратился к лейтенанту королевских мушкетеров комендант Бастилии, - будьте добры отнести этих несчастных девушек обратно к себе домой.
В голосе его, к моему удивлению, не было никакой злобы на нас. Напротив, голос Безмо был тих и нежен, но слова прозвучали колко. Именно этим тоном Безмо напомнил мне, почему-то, Арамиса.
Нам ничего не оставалось, как повернуть обратно к себе домой. Но от расстройства и изнеможения я не могла идти. ДАртаньян подхватил меня на руки. Я инстинктивно прижалась к гасконцу. Я почему-то даже успокоилась, если так можно выразиться…. Так он донес меня до дома и усадил в кресло.
- Спасибо… - одними губами прошептала я.