Я была в таком состоянии, в котором ничего не хочется. Стаси озабоченно поглядывала на меня. Я думала: «Ну, почему? Этот день какой-то несчастливый. И Атос и граф де Гиш… Я не хочу больше ничего. Если бы я только узнала, кто его убил, я бы не замедлила отомстить!» Незаметно для меня, мы дошли до гостиницы «Вольный мельник». Я села в кресло и задумалась. ДАртаньян налил вино мне и Стаси. Я выпила свой бокал залпом. Тут Стаси попросила дАртаньяна, чтобы он позволил ей быть его названной дочерью:
- Леди дАртаньян? – удивился гасконец.
- Нет, просто Стаси дАртаньян.
ДАртаньян улыбнулся. По-моему, впервые за этот день.
Тут я услышала цокот копыт. Это был Портос. Я даже не заметила, что он куда-то отлучался. Конь его был взмылен, а лицо самого дю Валлона было красным, почти малиновым.
- Портос, вы догнали его? – спросил дАртаньян озабоченно. Я подумала: «О ком он говорит?»
- Нет, к сожалению, он скрылся в лесу так быстро, что можно только диву даваться. Но зато я узнал его! – ответил Портос.
- И кто же это? – снова спросил гасконец.
- Это был Мордаунт, черт его подери!
Только теперь я поняла все. Мордаунт – сын миледи Винтер, бывшей жены Атоса, которую Атос и его друзья казнили. Теперь он мстил. Я невольно вздрогнула. Атос был первой жертвой мести Мордаунта. Потом он примется за остальных мушкетеров. Я подумала: «Если бы я могла что-нибудь изменить... О, как бы я хотела отомстить самому мстителю за Атоса, и чтобы он не трогал больше никого…»
- Я так и думал! – тихо сказал Арамис. Он стоял в дальнем углу, прикрывшись черным плащом.
Теперь Стаси взяла шпагу графа де Ла Фер. Я привстала, но Рауль, стоявший ближе к Стаси, сказал, кладя руку ей на плечо:
- Оставьте эту шпагу мне в память о моем отце, и потом, не дело брать девушке в руки холодное оружие.
- Возьмите, - ответила она, отдавая шпагу графу де Бражелон, - я только лишь хотела найти господина де Варда, чтобы скрестить ее с ним!
Она расплакалась и выбежала на улицу. Я прекрасно ее понимала.
Когда Стаси вернулась, солнце уже село, но последние, ярко-красные лучи все еще падали на стол, за которым я сидела, перечитывая свое неотправленное письмо или, вернее, то, что от него осталось. Затем я взяла пачку писем самого Атоса. В ней было всего лишь пять писем. Столько же (если не считать того письма, которое я писала утром) я отправила ему. Я читала их, вглядываясь в каждую буковку. Я представляла себе, как он пишет эти буквы своим красивым, но немного острым почерком. Никогда мои письма не оставались без ответа. Стаси открыла дверь тихо, но я инстинктивно чувствовала, что она подошла ко мне. Я повернулась к ней. Слезы еще не высохли на лице моей подруги, но она выглядела более или менее спокойной. Когда стало совсем темно, я зажгла свечу, и стала готовить ужин. Приготовив его, я попросила подругу помочь мне накрыть стол, чтобы хоть ненадолго отвлечь ее от грустных мыслей. Когда мы начали ужинать, то мне в горло ничего не лезло. Стаси тоже мало поела. Затем мы, не сговариваясь, одновременно встали из-за стола, и пошли спать. Я легла в кровать, но сна не было. Я вспоминала события прошедшего дня и плакала. Я решила встать и открыть окно. Была ясная лунная ночь, что было прямо противоположно моему настроению. Звезды мерцали очень ярко, и казалось, вот протянешь руку – и поймаешь одну из них. Вдруг одна из звезд упала. Я сложила руки и загадала желание, чтобы моя подруга утешилась. Когда она грустила, то и моя личная трагедия удваивалась. Вдруг в шуме ветра мне послышались слова «Не надо отчаиваться, мадемуазель!»
Я долго смотрела в звездное небо. Лебедь… Большая медведица… Марс… Венера... Все созвездия, все планеты были видны как на карте. Я снова заплакала. Как бы мне хотелось, чтобы рядом стоял граф де Ла Фер и, положив свою теплую руку мне на плечо, вместе со мной смотрел на эти яркие, красивые звезды… Хоть бы даже и не со мной! Зато я бы знала, что он жив!
Уже светает, а я все никак не успокоюсь и не усну. Иду в комнату Стаси. Тихо-тихо, чтобы не разбудить, я открыла дверь. И что же я вижу?! Подруга моя не спит, а сидит у окна и, так же как и я две минуты назад, смотрит на звезды. Дверь предательски скрипнула. Стаси вздрогнула и повернула голову.
- Вы тоже не спите, милая Валери? – спросила она меня.
- Да, видимо, сегодня мне не суждено заснуть, – сказала я, изображая некое подобие улыбки.
- И мне, пожалуй, тоже.
Я извинилась за то, что потревожила ее уединение и пошла обратно к себе.
Тут меня свалила с ног усталость и горе. Я уснула. Спала я очень плохо. Мне снилось, что Мордаунт убивает всех моих друзей по одному. Сначала он на моих глазах убил шпагой дАртаньяна. Потом я узнала о смерти барона дю Валлон де Брасье де Пьерфон от кинжала. Затем Арамис был задушен. И Рауль умер от яда, подсыпанного ему в вино. У меня осталась только Стаси, но и она в скором времени умерла от тоски по де Гишу. Я проснулась в холодном поту.
Моя подруга уже успела куда-то уйти. Но не успела я даже приготовить завтрак, как она вернулась бледнее, чем была вчера. Я начала расспрашивать ее, что случилось, но она улеглась на кровать и устремила свой взор в потолок. Я поняла, что случилось что-то еще, но не стала далее расспрашивать подругу.
Два дня она как будто бы чего-то ждала и была вся как на иголках. На третий день пришел Рауль. Я поспешно открыла ему дверь.
- У меня для вас две новости, сударыня! – сказал он
- Какие же?
- Одна печальная, а другая хорошая. С какой прикажете...
- Мне все равно! - быстро ответила я, - только побыстрее!
- Во-первых, де Гиш жив: его всего лишь сильно ранили...
- Ты слышишь? - радостно крикнула я Стаси. Я подумала: «Хоть одной болью меньше. Буду молиться, чтобы он поскорее пошел на поправку».
- Во-вторых, Валери де Верлуас, - продолжал Рауль, - Маникану и Маликорну угрожает сильная опасность!
- Ну? - воскликнули мы обе, полные нетерпения и волнения.
- В лучшем случае им грозит Бастилия, в худшем - Гревская площадь.
«Боже! За что???!!» - подумала я, но вслух не могла выговорить ни слова.